В "Человеке, который принял свою жену за шляпу" на самом деле только один момент интересный - тот, на который я изначально и нашел ссылку - как близнецы берут информацию непонятно откуда (из бессознательного). То есть, инфа, которая им примерещилась, соответствует объективной действительности. Остальное - описание явных галлюцинаций разного происхождения и интереса не представляет.

Оригинал: Oliver Sacks, “The man who mistook his wife for a hat and other clinical tales”
Перевод: Юлия Численко, Григорий Хасин

Аннотация

Автор этой книги – врач нейропсихолог и писатель – хорошо известен в США. «Человек, который принял жену за шляпу» (1985) сделался там бестселлером и выдержал пять изданий. К российскому читателю Оливер Сакс приходит впервые.

Это глубокая и мудрая книга, в которой каждый найдет что то своё. Здесь и описание сложных и редких случаев из практики доктора Сакса, и драматические перипетии борьбы человека с болезнью, и философские попытки постижения человеческой души. Какова природа болезни? Что делает она с психикой? Всегда ли отнимает – или же порой привносит нечто новое и даже позитивное?

Удивительные истории Оливера Сакса парадоксальным образом способствуют душевному здоровью.

От переводчиков

Мы хотели бы выразить глубокую благодарность всем, кто помогал в работе над этой книгой, в особенности Алексею Алтаеву, Алене Давыдовой, Ирине Рохман, Радию Кушнеровичу, Евгению Численко и Елене Калюжном. Редактор перевода Наталья Силантьева, литературный редактор Софья Кобринская и научный редактор Борис Херсонский по праву могут считаться соавторами перевода. Наконец, без участия Ники Дубровской появление этой книги было бы вообще невозможно.

Предисловие научного редактора

Получив предложение отредактировать перевод книги известного невролога, психолога и писателя Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу», я согласился, не думая ни минуты. Эта книга, подарок американского коллеги, уже пятнадцать лет стоит на полке моего шкафа рядом с работами А. Р. Лурии. За эти годы я возвращался к ней много раз. Преподавая курс нейропсихологии, просто невозможно удержаться от цитирования Сакса. Но «Человек, который принял жену за шляпу» – нечто гораздо большее, чем специальная монография или пособие для преподавателя и врача.

Оливер Сакс – одно из самых известных имён в своей области на Западе. И его популярность выходит далеко за границы узкопрофессиональной среды.

Он родился и получил образование в Лондоне и продолжил его в США. С 1970 года его книги – «Мигрень», «Пробуждения», «Нога, чтобы стоять» – завоёвывают читателей. Книга, которую читатель берёт в руки, – четвёртая по счёту и одна из самых значительных работ Сакса.

Нельзя сказать, что в России Сакс совсем не известен. Несколько его эссе под названием «Случаи из практики» публиковались в журнале «Иностранная литература». На его работы ссылаются российские авторы – и нейропсихологи, и писатели (например, Татьяна Толстая). Но настоящее знакомство с творчеством Оливера Сакса у российского читателя ещё впереди.

Как определить жанр этой замечательной книги – популярный, научный? Или здесь нечто иное? С одной стороны, книга посвящена проблемам неврологии и нейропсихологии. Тема предполагает достаточно узкий круг читателей. Нельзя сказать, что Оливер Сакс прибегает к упрощениям, чтобы привлечь внимание непосвящённых. Напротив, его подход сложнее, чем схематизированное изложение материала в учебнике и монографии.

Решает дело не то, о чём пишет Оливер Сакс, а то, как он пишет. Язык книги живой, увлекательный, со склонностью к словесным играм и литературным ассоциациям. Восприятию не мешает ни врачебный сленг (ну кто ещё может назвать больного с синдромом Жиля де ля Туретта «туреттиком»?), ни обилие специальных терминов, ни перечисление химических веществ, о существовании которых большинство просто не догадывается.

Можно ли представить себе «неврологическую пьесу» или фильм, снятый по мотивам специальной монографии? Наверное, в этом случае монография должна нести в себе нечто особое – драматизм, внутреннюю динамику, накал страстей. И героем её должен быть человек, а не его болезнь. Это как раз важнейшая черта творчества Сакса.

И не удивительно, что его книга «Пробуждения» стала основой для пьесы Гарольда Пинтера, а позже была экранизирована. Совсем уж трудно представить главу из монографии или научно популярной книги на оперных подмостках. Но с предлагаемой вам книгой произошло именно это. Оперу по ней написал Майкл Найман, популярный современный композитор, автор музыки к большинству фильмов Питера Гринуэя. Думаю, сюжет привлёк композитора не столько тем, что главный герой – известный музыкант. Музыка присутствует в самой книге – ритм и, если хотите, мелодия. Читатель уловит её так же, как герой, прислушиваясь к шуму на улице, улавливал в нём некую симфонию. Музыка составляет внутренний мир глубоко неполноценного в иных отношениях человека, заполняя не только его память, но и душу. Музыка преображает неуклюжую, диспластичную Ребекку, в танце её движения приобретают грацию. Музыка остается единственной силой, организующей жизнь профессора П., у которого «есть своя мелодия для всякого действия».

Похоже, что каждый читатель может найти в книге что то своё. Кого то заинтересует «кунсткамера» – удивительные нейропсихологические истории. Для другого читателя книга Оливера Сакса – это маленькие трагедии, где на первом плане не болезнь, уродство, а переживание, судьба, напряженность борьбы человека с болезнью. Трагично непонимание своего положения, ещё более трагично осознание – на миг. Для медика здесь – углубленное описание сложных и редких клинических случаев. Для психолога – попытка постижения человеческой души: надлом открывает скрытое. Где взять читателя столь же универсального, как автор?

Убеждён, что такой читатель существует. И его встреча с этой книгой будет началом долгой дружбы. Он прочтёт все остальные книги Сакса, удивляясь настойчивости автора, который, отстаивая основной тезис, всякий раз открывает нечто новое. Для нас. Но прежде всего для самого себя.

Поразительно, что Оливер Сакс, человек с огромным клиническим опытом, умудряется не терять способности удивляться. Каждое его описание проникнуто этим чувством.

В книге Оливера Сакса читатель обнаружит некую двойственность. Автор – врач, и ему присущи все стереотипы традиционного клинического мышления. Он мечтает о том, чтобы понять человеческую душу через физиологию мозговых структур. Он верит в чудодейственные вещества, которые «пробуждают» пациентов. Ему присущ оптимизм учёного, исповедующего принципы позитивной науки. Головной мозг видится ему великолепной машиной, чрезвычайно сложной и слаженной. Машиной, поломки которой так же необычайны, как и её нормальная работа.

Впрочем, человек начинает задумываться об устройстве механизма в основном тогда, когда механизм этот выходит из строя. Сакс никогда не вербализует этот подход. Наоборот, всё его сознание протестует против механицизма. Сакс – философ и литератор вступает в спор с традиционным мышлением медика. Он говорит не только о мозговых структурах и нейромедиаторах.

Он говорит об архетипах, символах, мифах. Говорит эмоционально, взволнованно. Для читателя ясно, на чьей стороне победа. Романтическое мировосприятие торжествует. Не случайно А. Р. Лурия мечтал о романтической неврологии, а Сакс подхватывает эту мысль. Разнородность материала книги, многообразие затронутых в ней проблем требует синтеза. Этот синтез почти невозможен на интеллектуальном уровне. И здесь на помощь приходит страсть.

Книга охватывает и философские вопросы. Какова природа болезни как таковой? Что есть здоровье? Что делает болезнь с психикой? Всегда ли отнимает – или порой привносит в человеческую душу нечто новое и даже позитивное? Сама структура книги отвечает на этот вопрос. Её основные разделы называются «Утраты» и «Избытки». Но даже в разделе «Утраты» Сакс соглашается с тем, что на каком то уровне болезнь может усилить творческие потенции личности. Профессор П., теряя способность к зрительному восприятию, переходит от реализма в живописи к кубистическим и абстрактным полотнам. И хотя в итоге художественные способности героя сходят на нет, но «на полпути» он явно приобретает новые качества стиля. Даже в неистощимых выдумках другого пациента – человека, потерявшего память, Оливер Сакс видит творческое начало.

Для психиатра, который привык к разделению симптомов на «продуктивные» и «негативные», добавляющие и отнимающие, эта проблема кажется очевидной. Ведь если у обычного человека нет галлюцинаций и бреда, а у больного есть, то, следовательно, речь идёт о продукции, хотя и патологической. И опять таки если сознание глубоко помрачено, то речь идёт об утрате. Но если в сознание вторгаются причудливые образы, заполняя внутреннее пространство наравне с впечатлениями реального мира, то речь идёт о качественных, продуктивных расстройствах. Однако у Сакса понимание потери и избытка более сложное и, как мне кажется, более близкое к истине.

Да полно, бывает ли избыток? Если и бывает, то только в результате недостатка какого либо иного фактора, нарушающего равновесие. Проще всего проиллюстрировать этот тезис на примере полной потери способности к запоминанию (корсаковский синдром).

Конфабуляции (выдумки, фантазии), как правило, встречающиеся при потере памяти, – это симптом продуктивный. Но ведь конфабуляции лишь заполняют огромный недостаток – пустоту, образовавшуюся в психике человека, не способного сохранить истинные впечатления в своей памяти. Да, бредовые идеи являются продукцией. Но Фрейд в своё время показал, что бредовое мировоззрение параноика – лишь ущербная попытка воссоздать какое то подобие гармонии на месте разрушенной болезнью психики.

Любая болезнь включает в себя не только изменения, но и реакции на эти изменения: со стороны структур головного мозга – на физиологическом уровне, со стороны психики больного – на психологическом, а ещё со стороны близких и общества…

Мы видим, как пациент учится использовать нервные тики для того, чтобы индивидуализировать манеру игры на ударных инструментах. А улучшение состояния лишает его игру неповторимого блеска. Пациент может не только компенсировать или сверхкомпенсировать патологические симптомы – он может утилизировать их, может продуктивно интегрировать их в свое «Я».

Согласно Фрейду осознание приносит исцеление. У пациентов Сакса, в силу грубо органической природы болезней, полное осознание невозможно. Временное же осознание – трагично. «Заблудившийся мореход», потерявший память и живущий в прошлом, считает себя девятнадцатилетним юношей. Сакс ему показывает его лицо в зеркале: больной в состоянии увидеть лицо седого человека и понять, что этот человек – он. Эмоциональная реакция пациента на ошеломляющее открытие ужасна. Но перебивка ритма прекращает трагедию. Врач выходит и входит вновь. Пациент забыл и врача, и травмирующий эксперимент, который только что был проведён.

Читая Оливера Сакса, специалист узнаёт признаки заболеваний, с которыми сталкивался в своей практике или о которых только читал. Память подсказывает мудрёные, в большинстве своем греческие названия симптомов и синдромов.

Профессор П. не узнает лица людей? Да это же прозопагнозия, невозможность распознавать лица, симптом поражения затылочных долей. Не ориентируется в пространстве по левую руку, игнорирует левую сторону? Оптико пространственная агнозия. Опять таки затылочные доли. Не может узнать перчатку? Предметная агнозия. Не осознаёт своего заболевания? Анозогнозия, чаще бывает при поражении правого, субдоминантного полушария… Кстати, у П. при обследовании с левой стороны рефлексы выше. А вот то, что П. не смог на ощупь отличить шляпу от головы… Или то, что он не узнал перчатку, даже взяв её в руки… Похоже, затронуты теменные доли, их нижние отделы. Похоже, мы начинаем понимать, в чём дело.

Однако, рассуждая так, мы обманываем сами себя. Для обыденного врачебного мышления называние равнозначно пониманию. Определить симптом, сгруппировать симптомы в синдром, соотнести его с определённой мозговой локализацией. Продумать программу лечения. Что ж, для практических целей этого довольно. Но называние и понимание – разные вещи. Мы попадаем в ловушку терминов. Более того, мы, специалисты, получаем удовольствие от произнесения этих необычных слов, родственных магическим заклинаниям. Сакс тоже словно перебирает их – апраксия, агнозия, атаксия…

Но давайте переведём эти термины на русский язык. Человек не узнает лиц. Мы говорим: у него прозопагнозия. В переводе с греческого – невозможность распознавать лица.

Человек говорит: я не могу находиться на открытых, людных пространствах, меня охватывает страх. Мы говорим – у него агорафобия. В переводе с греческого – боязнь открытых людных пространств.

Иными словами, мы просто возвращаем то, что узнали о пациенте, но на непонятном для непосвящённых языке… Большинство медиков, превращая информацию о пациенте в кирпичики научных терминов, как бы выстраивает стену между собой и пациентом – и рассматривает своё творение. За этой стеной – живой человек, неповторимая личность. Учёному нужно совершить немалое усилие для того, чтобы проломить преграду, которую он сам же и построил. Это и делает Оливер Сакс.

Психиатрия предпочитает изучать патологию «у королей и поэтов». Чем сложнее и прекраснее здание, тем величественней и привлекательней руины. Самые известные пациенты психоанализа, к примеру, были личностями исключительными. Анна О. (псевдоним Берты Поппенхайм), первая пациентка Й. Брейера и 3. Фрейда, впоследствии прославилась как пионер социальной работы в Германии. Её называли «целительницей человечества». Уникальными, исключительными были и симптомы болезни этой женщины.

Необычными были и пациенты А. Р. Лурии: у одного – небывалая воля к жизни и мужество, у другого – феноменальная память. То же касается и пациентов Оливера Сакса. На страницах его книги встречаются исключительность и повседневность. Профессор музыки П. и «тикозный остроумец» – замечательно одарённые личности. И проявления их болезней выглядят гораздо интереснее, сложнее. Из этих историй можно извлечь больше уроков, они наталкивают на подлинно философские размышления.

Но не меньше впечатляют и трагедии простых людей. Мы видим личность и в пациентах, потерявших память, и в «простаках» – людях с глубокими нарушениями интеллекта. Как понять таких больных нам, не умеющим понять самих себя? Вот художник аутист, не умеющий сказать ни слова – и превративший рисование в единственный способ общения с миром. Вот два близнеца, обладающие феноменальными числовыми способностями. Но и здесь Сакса интересует не столько «выдрессированность» близнецов (он даже употребляет старый клинический термин, далёкий от политкорректности, – «учёные идиоты»), сколько трагедия этих людей, которых врачи разлучили для «улучшения их социальной адаптации».

По моему, указать читателю путь к самому себе через понимание изменёенной (но неуничтожимой) личности пациента – главная миссия Оливера Сакса.

Борис Херсонский.

Невозможно написать предисловие к русскому изданию этой книги, не воздав должное человеку, чьи работы послужили главным источником вдохновения при её создании. Речь, конечно, идёт об Александре Романовиче Лурии, выдающемся российском учёном, основоположнике нейропсихологии. Несмотря на то, что нам так и не довелось встретиться лично, я состоял с ним в долгой переписке, начавшейся в 1973 году и продолжавшейся четыре года, вплоть до его смерти в 1977 м.

Большие систематические труды Лурии – «Высшие корковые функции человека», «Мозг человека и психические процессы» и другие – были моими настольными книгами в студенческие годы, но подлинным откровением явилась для меня его работа «Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста)», опубликованная по английски в 1968 году. Лурия описывает в ней свои тридцатилетние наблюдения за уникально одарённым, но в определённом смысле ущербным и страдающим человеком, с которым у него завязалась личная дружба. Глубокие научные исследования памяти, образного мышления и других церебральных функций соседствуют в этой книге с ярким описанием личности и судьбы мнемониста, с тонким вчувствованием в его внутреннюю жизнь. Такое сочетание человеческого контакта и нейропсихологии сам Лурия называя «романтической наукой», и позже он ещё раз блестяще продемонстрировал этот подход в книге «Потерянный и возвращённый мир». Проживи Лурия подольше, он, как и планировал, написал бы ещё одну подобную работу – исследование пациента с глубокой амнезией.

Эти две книги сыграли важную роль в моей жизни: работая с пациентами и описывая их судьбы и заболевания, под влиянием луриевских идей я постепенно пришёл к своей собственной романтической науке. Именно поэтому моя книга «Пробуждения», написанная в 1973 году, посвящена Лурии. Настоящая книга тоже тесно с ним связана, в особенности история «Заблудившийся мореход», где цитируются его письма, – думаю, подобное исследование мог бы написать сам Лурия, хотя, возможно, он посвятил бы герою этой истории, Джимми, отдельную книгу.

Я очень рад, что «Человек, который принял жену за шляпу» выходит наконец по русски. Надеюсь, познакомившись с историями моих пациентов, читатель увидит, что неврология не сводится к безличной, полагающейся главным образом на технологию науке, что в ней есть глубоко человеческий, драматический и духовный потенциал.

Оливер САКС
Нью Йорк, октябрь 2003 года

Человек, который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики

Доктору Леонарду Шенгольду

Говорить о болезнях – все равно что рассказывать истории «Тысячи и одной ночи».
Вильям Ослер

В отличие от натуралиста, <…> врач имеет дело с отдельно взятым организмом, человеческим субъектом, борющимся за самосохранение в угрожающей ситуации.
Айви Маккензи

«Только заканчивая книгу, – замечает где то Паскаль, – обычно понимаешь, с чего начать». Итак, я написал, собрал вместе и отредактировал эти странные истории, выбрал название и два эпиграфа, и вот теперь нужно понять, что же сделано – и зачем.

Прежде всего обратимся к эпиграфам. Между ними существует определённый контраст – как раз его и подчеркивает Айви Маккензи, противопоставляя врача и натуралиста. Этот контраст соответствует двойственной природе моего собственного характера: я чувствую себя и врачом, и натуралистом, болезни так же сильно занимают меня, как и люди. Будучи в равной степени (и по мере сил) теоретиком и рассказчиком, учёным и романтиком, я одновременно исследую и личность , и организм и ясно вижу оба эти начала в сложной картине условий человеческого существования, одним из центральных элементов которой является болезнь. Животные тоже страдают различными расстройствами, но только у человека болезнь может превратиться в способ бытия.

Моя жизнь и работа посвящены больным, и тесному общению с ними я обязан некоторыми ключевыми мыслями. Вместе с Ницше я спрашиваю: «Что касается болезни, очень хотелось бы знать, можем ли мы обойтись без неё?» Это фундаментальный вопрос; работа с пациентами всё время вынуждает меня задавать его, и, пытаясь найти ответ, я снова и снова возвращаюсь обратно к пациентам. В предлагаемых читателю историях постоянно присутствует это непрерывное движение, этот круг.

Исследования – понятно; но отчего истории, рассказы? Гиппократ ввёл идею развития заболевания во времени – от первых симптомов к кульминации и кризису, а затем к благополучному или смертельному исходу. Так родился жанр истории болезни – описания естественного её течения. Подобные описания хорошо укладываются в смысл старого слова «патология» и вполне уместны в качестве разновидности естественной науки, но у них есть один серьёзный недостаток: они ничего не сообщают о человеке и его истории, о внутреннем опыте личности, столкнувшейся с болезнью и борющейся за выживание.

В узко понятой истории болезни нет субъекта. Современные анамнезы упоминают о человеке лишь мельком, в служебной фразе (трисомик альбинос, пол женский, 21 год), которая с тем же успехом может относиться и к крысе. Для того, чтобы обратиться к человеку и поместить в центр внимания страдающее, напрягающее все силы человеческое существо, необходимо вывести историю болезни на более глубокий уровень, придав ей драматически повествовательную форму. Только в этом случае на фоне природных процессов появится субъект – реальная личность в противоборстве с недугом; только так сможем мы увидеть индивидуальное и духовное во взаимосвязи с физическим.

Жизнь и чувства пациента непосредственно связаны с самыми глубокими проблемами неврологии и психологии, поскольку там, где затронута личность, изучение болезни неотделимо от исследования индивидуальности и характера. Некоторые расстройства и методы их анализа, вообще говоря, требуют создания особой научной дисциплины, «неврологии личности», задачей которой должно стать изучение физиологических основ человеческого «Я», древней проблемы связи мозга и сознания.

Возможно, между психическим и физическим действительно существует понятийно логический разрыв, однако исследования и сюжеты, посвящённые одновременно и организму, и личности, способны сблизить эти области, подвести нас к точке пересечения механического процесса и жизни и таким образом прояснить связь физиологии с биографией. Этот подход особенно занимает меня, и в настоящей книге я в целом придерживаюсь именно его.

Традиция клинических историй, построенных вокруг человека и его судьбы, достигла расцвета в девятнадцатом веке, но позже, с развитием безличной неврологии, стала постепенно угасать. А. Р. Лурия (А.Р.Лурия (1902 1977) – русский невролог, основатель нейропсихологии. (Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, примечания переводчиков)) писал: «Способность описывать, так широко распространённая среди великих неврологов и психиатров XIX века, сейчас почти исчезла. <…> Её необходимо восстановить». В своих поздних работах, таких как «Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста)» и «Потерянный и возвращённый мир», он пытается возродить эту утерянную форму. Вышедшие из под пера Лурии истории из клинической практики связаны с прошлым, с традициями девятнадцатого века, с описаниями Гиппократа, первого медицинского историка, с давним обычаем больных рассказывать врачам о себе и своих болезнях.

Классические повествовательные сюжеты разворачиваются вокруг персонажей архетипов – героев, жертв, мучеников, воинов. Пациенты невропатолога воплощают в себе всех этих персонажей, но в рассказанных ниже странных историях они предстают и чем то большим. Сводятся ли к привычным мифам и метафорам образы «заблудившегося морехода» и других удивительных героев этой книги? Их можно назвать странниками – но в невообразимо далеких краях, в местах, которые без них трудно было бы даже помыслить. Я вижу в их странствиях отблеск чуда и сказки, и именно поэтому в качестве одного из эпиграфов выбрал метафору Ослера – образ «Тысячи и одной ночи». В историях болезни моих пациентов кроется элемент притчи и приключения. Научное и романтическое сливаются тут в одно – Лурия любил говорить о «романтической науке», – и в каждом из описываемых случаев (как и в моей предыдущей книге «Пробуждения»), в каждой судьбе мы оказываемся на перекрестке факта и мифа.

Но какие поразительные факты! Какие захватывающие мифы! С чем сравнить их? У нас, судя по всему, нет ни моделей, ни метафор для осмысления таких случаев. Похоже, настало время для новых символов и новых мифов.

Восемь глав этой книги уже публиковались: «Заблудившийся мореход», «Руки», «Близнецы» и «Художник аутист» – в «Нью йоркском книжном обозрении» (1984 и 1985), «Тикозный остроумец», «Человек, который принял жену за шляпу» и «Реминисценция» (в сокращенном варианте под названием «Музыкальный слух») – в «Лондонском книжном обозрении» (1981,1983 и 1984), а «Глаз ватерпас» – в журнале «The Sciences» (1985). В главе

«Наплыв ностальгии» (первоначально опубликованной весной 1970 года в журнале «Ланцет» под названием «L дофа и ностальгические состояния») содержится давно написанный отчёт о пациентке, ставшей впоследствии прототипом Розы Р. из «Пробуждений» и Деборы из пьесы Гарольда Пинтера «Что то вроде Аляски». Из четырёх фрагментов, собранных в главе «Фантомы», первые два были опубликованы в отделе «Клиническая кунсткамера» «Британского медицинского журнала» (1984). Ещё две короткие истории позаимствованы из моих предыдущих книг: «Человек, который выпал из кровати» – из книги «Нога, чтобы стоять», а «Видения Хильдегарды» – из книги «Мигрень». Остальные двенадцать глав публикуются впервые; все они написаны осенью и зимой 1984 года.

Я хотел бы засвидетельствовать глубокую признательность моим редакторам – прежде всего Роберту Сильверсу из «Нью йоркского книжного обозрения» и Мэри Кэй Вилмерс из «Лондонского книжного обозрения»; Кейт Эдгар и Джиму Сильберману из нью йоркского издательства «Summit books» и, наконец Колину Хейкрафту из лондонского издательства «Duckworth». Все вместе, они оказали неоценимую помощь в придании книге её окончательной формы.

Хочу также выразить особую благодарность коллегам неврологам:
– покойному Джеймсу П. Мартину, которому я показывал видеозаписи Кристины и мистера Макгрегора. Главы «Бестелесная Кристи» и «Глаз ватерпас» родились в ходе подробных обсуждений этих пациентов;
– Майклу Кремеру, моему бывшему главврачу из Лондона. Прочитав мою книгу «Нога, чтобы стоять» (1984), он рассказал об очень похожем случае из собственной практики, и я включил его в главу «Человек, который выпал из кровати»;
– Дональду Макрэ, наблюдавшему удивительный случай зрительной агнозии, сходный с ситуацией профессора П. Я случайно обнаружил его отчет через два года после публикации моей истории. Отрывки из его статьи включены в постскриптум к истории о «человеке, который принял жену за шляпу»;
– Изабелле Рапен, коллеге и близкому другу из Нью Йорка. Я обсуждал с ней многие свои случаи; она попросила меня взглянуть на «бестелесную» Кристину и много лет, с самого его детства, наблюдала Хосе, художника аутиста.

Я бесконечно признателен всем пациентам (и порой их близким), чьи истории рассказаны на страницах этой книги. Благодарю их за бескорыстную помощь и великодушие, благодарю за то, что, даже зная, что им самим мой научный интерес никак не поможет, они поощряли меня и разрешали описывать случившееся с ними, надеясь помочь другим понять и, возможно, научиться лечить болезни, от которых они страдают. Как и в «Пробуждениях», соблюдая врачебную тайну, я изменил имена и некоторые обстоятельства, но в каждом случае постарался сохранить основное ощущение.

Наконец, хочу выразить благодарность – более чем благодарность – Леонарду Шенгольду, моему учителю и врачу, которому посвящается эта книга.

Отзывы (31)

Евгений Казачков

Всем настоятельно рекомендую потрясающую (это не просто высокопарное слово) книгу Оливера Сакса "Человек, который принял жену за шляпу". Сборник документальных историй из практики автора - врача-невролога. Все случаи Сакс рассматривает вглубь, вширь и ввысь, тем самым создавая новое понимание психики, сознания, души, если угодно, а также тонких водоразделов между ними. Это действительно увлекательное, познавательное и в каком-то смысле духоподъёмное чтение. Каждая глава - рассказ о том, как личность справляется с болезнями психики. Или не справляется. Или подстраивается под болезнь. Или наслаждается ею. Или используется ею в своих целях и делает чертой характера (правда, иногда и сам характер становится всего лишь чертой болезни). А иногда лечение и "социальная адаптация" идут только во вред и уничтожают остатки личности... Последний раздел посвящён тому, как единственная способность, которую болезнь оставляет человеку, порою позволяет человеческому Я "оставаться на плаву" и не чувствовать себя ущербным в духовном плане.

Книга во многом философская и просто художественно ценная, постоянно всплывают отнюдь не медицинские и даже не просто "гуманистические" темы. Сакс как исследователь не может закрывать на них глаза, когда сталкивается, к примеру, со взрослыми аутистами, которые созерцают простые числа шестого и седьмого порядка, общаются при помощи них и наслаждаются ими, как музыкальными гармониями.

Людям, ищущим вдохновения и новых тем: по Саксу писал пьесы Гарольд Пинтер, что-то ставил Питер Брук, снималось кино с Де Ниро в главной роли. Так что, имейте в виду. Это мощный источник.

Известный нейропсихолог Оливер Сакс описывает интересные случаи своей клинической практики. Книга «Человек, который принял жену за шляпу» в первую очередь представляет научный интерес, однако в США за семнадцать лет она выдержала пять изданий, чего не случилось бы с обычной научной монографией. Дело в том, что эта книга не просто доступна широкому кругу читателей – она чрезвычайно увлекательна.

«В узко понятой истории болезни нет субъекта, – пишет Сакс. – Современные анамнезы упоминают о человеке лишь мельком, в служебной фразе (трисомик-альбинос, пол женский, 21 год), которая с тем же успехом может относиться и к крысе. Для того чтобы обратиться к человеку и поместить в центр внимания страдающее, напрягающее все силы человеческое существо, необходимо вывести историю болезни на более глубокий уровень, придав ей драматически-повествовательную форму.»

Само название книги говорит о том, что перед нами не сухое медицинское исследование, а живая литература. Обладая большим талантом рассказчика, Оливер Сакс описывает странный мир неврологических больных, раскрывает личностную драму каждого своего пациента. Вот молодой человек, который пытается выкинуть из кровати свою собственную ногу. Вот слепая женщина, которая в шестьдесят лет впервые научилась пользоваться своими руками. В описании историй мы чувствуем профессиональный интерес медика и в не меньшей степени – удивление и участие обычного человека. Углубленный подход к болезни побуждает Сакса ссылаться не только на неврологические источники, но и на суждения философов, психологов, художников и поэтов. Последователь российского нейропсихолога А.Р.Лурии, Оливер Сакс разделяет его идеи о «романтической науке», в которой глубокие научные исследования сочетаются с изучением жизни и чувств пациентов, «поскольку там, где затронута личность, изучение болезни неотделимо от исследования индивидуальности и характера».

Научная объективность, мягкая ирония языка и глубокий философский подтекст привлекает к книге всех, кому интересны причуды и искажения в работе человеческого мозга.

EugeneAzarenko

Книга Оливера Сакса - знаменитого американского нейропсихолога - по праву стала бестселлером и получила много положительных отзывов как в профессиональной среде, так и от простых читателей. Являясь манифестом нового - гуманистического - отношения к пациентам, книга предлагает нам по-иному рассмотреть проблему психически больных людей, увидеть ее не с точки зрения науки, а с точки зрения морали и этики. В этом помогает и сам выбранный материал: описание особо интересных случаев врачебной практики автора. Тяжесть болезни и борьба пациентов с ней превращает книгу в набор притч, призванных привнести эмоциональный аспект в чтение, усилить процесс со-чувствия и со-переживания. Отчасти это упоминает и сам

«В историях болезни моих пациентов кроется элемент притчи и приключения. Научное и романтическое сливаются тут в одно... и в каждом из описываемых случаев, в каждой судьбе мы оказываемся на перекрестке факта и мифа. Но какие поразительные факты! Какие захватывающие мифы! С чем сравнить их? У нас, судя по всему, нет ни моделей, ни метафор для осмысления таких случаев. Похоже, настало время для новых символов и новых мифов».

Подобное мифологичное («притчевое») отношение к материалу можно также встретить и у С.Грофа в его книге «Человек перед лицом смерти». И если у Сакса рассматриваются люди с психическими заболеваниями, то у Грофа - пациенты на грани смерти. Судя по всему, только такие истории и способны разбередить привыкшую ко всему душу современного обывателя.

Как бы то ни было, перед нами труд не ученого, а романтика. На страницах своей книги автор призывает ученое сообщество изменить бытующие отношение к пациентам. Опираясь на разработки советского нейропсихолога А.Р.Лурии, а вернее, развивая высказанные в его книгах мысли, автор ратует за человеческое отношение к больным, за отношение к ним, как к личностям: со своими особенностями, положительными и отрицательными сторонами. Банальное по нынешним временам предложение, но революционное во времена первой публикации книги. И если оно и стало сегодня банальным и само собой разумеющимся, то не в этом ли заслуга автора данного труда?

Книга состоит из нескольких разделов («Утраты», «Избытки», «Наития» и «Мир наивного сознания»), каждый из которых содержит рассказы, героями которых являются реальные люди, страдающие от различных неврологических расстройств. Хотя почему обязательно страдающие? В меру своих сил и способностей, пациенты либо полностью поддаются разрушающему действию болезни, либо активно ведут с ней борьбу, либо наслаждаются ей (и такое бывает!).

В числе пациентов знаменитого нейропсихолога вы встретите человека, который каждую ночь выбрасывает свою ногу из кровати (и выпадает следом за ней), поскольку это «чья-то отрезанная, мертвая нога», и старушку, в голове которой беспрестанно звучит концерт ирландской музыки, и близнецов, рассчитывающих в уме простые числа шестого или седьмого порядка, и многих других. И как с ними будут обходиться окружающие, как их будут лечить и воспринимать, повлияет на их дальнейшую судьбу, ведь неправильное лечение и попытка некорректной «социальной адаптации» может нанести существенный вред и уничтожить остатки личности.

Завершая рецензию, хотелось бы отметить, что книга получилась очень теплой, доброй и светлой. Высказанные автором идеи - гуманистичны и правильны по своей сути, а его высказанный личностный подход - единственно верный. И пусть до идеала еще далеко, главное, что этот идеал известен, а значит, есть цель, к которой надо стремиться.

P.S. Огромный потенциал книги был оценен не только профессиональным сообществом, но и людьми искусства. Так, по мотивам книг Сакса был снят фильм «Пробуждение» с Робертом де Ниро и Робином Уильямсом в главных ролях. Врач также принимал участие в разработке сценариев к фильмам «С первого взгляда», «Помни», ну и, конечно же, пьесы «Человек, который принял жену за шляпу».

Довольно захватывающая книга, особенно если учесть что она сходна с научной. Также очень много фактов о строении мозга объясняются на живых примерах, что делает книгу интересной для чтения.

Ещё 5 отзывов

Произведение известного врача-невролога Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу, и другие истории из врачебной практики» стала бестселлером и была переведена на многие языки. В ней автор рассказывает о своём врачебном опыте, о людях, которые для многих становятся непонятными и вызывают противоречивые чувства.

Несмотря на то, что автор является доктором, его произведение читается достаточно легко. Конечно, там есть описание некоторых заболеваний и их особенностей, но писатель постарался избегать сложных терминов. Примечательно, что Оливер Сакс пишет о людях не так, будто ведёт записи в анамнезе больного. Его повествование не выглядит сухим и сжатым, наоборот, оно наполнено чувствами, сопереживанием, размышлениями, человечностью.

В книге изложены истории многих людей, которые имеют некоторые отклонения в психическом развитии, в работе мозга. Например, автор предлагает вниманию истории людей, которые страдают от известного сейчас аутизма, но также он рассказывает и о совсем уж необычных случаях.

Интересно, насколько сложно устроен мозг человека, как происходят в нём все процессы. Если где-то происходит малейший сбой, то это уже может кардинально изменить восприятие человека. В книге рассмотрены как врожденные отклонения, так и приобретённые.

Автор книги не только наблюдает за людьми, но и размышляет о них. Большинство людей воспринимают таких людей как чудаков, дурачков, даже как ненормальных и неполноценных. Но если задуматься, возможно, их мышление является просто особенностью, а не отклонением от нормы. Иногда необычное восприятие позволяет людям создавать шедевры музыки, живописи, литературы. А может быть те люди, которые живут в своём собственном мире, не так уж несчастны? Иногда, наблюдая за такими людьми, возникает ощущение, что они могут жить более счастливо и полноценно, чем мы, нормальные и обычные, загруженные работой и бесконечными проблемами. Книга будет очень интересна всем, кто хочет больше узнать о людях с необычной психикой и мировосприятием.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Человек, который принял жену за шляпу, и другие истории из врачебной практики" Оливер Сакс бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

Похудение

Льготы беременным женщинам

Лицо

Цейтлина Ульяна: биография и личная жизнь Продал жену за миллион

Похудение

День ВДВ: оригинальные подарки для смелых и мужественных Что подарить папе на вдв своими руками